Письмо к бывшей жене
Привет. Наверное, странно начинать с этого слова, учитывая, сколько времени мы не общались. Но я так и не научился говорить по-другому. Я до сих пор помню, как ты оборачивалась, когда я называл тебя так в коридоре: «Привет, моя». Тогда ты улыбалась. Сейчас ты, скорее всего, просто пролистаешь это письмо. Но, может быть, прочтёшь. Я надеюсь.
Я долго молчал. Не потому, что мне было всё равно. А потому, что мне было слишком больно. Потому что каждый разговор с тобой после развода был как крик сквозь воду. Я говорил — ты не слышала. Ты говорила — я тонул. И мне казалось, что лучше молчать, чем снова причинять тебе боль. Или слышать, как ты причиняешь её мне.
Я не герой. Я не святой. Я не тот, кто «всегда всё делал правильно». Я совершал ошибки. Были моменты, когда я замыкался в себе, уходил в работу, не слышал тебя. Были дни, когда мне самому не хватало сил, но я делал вид, что всё под контролем. Были вечера, когда ты плакала, а я сидел рядом и молчал. Не из-за холодности. Из-за бессилия.
Миг моих воспоминаний
Я помню, как всё начиналось. Как ты строила наш дом — не стены, а атмосферу. Как пахли утренние блинчики. Как ты смеялась, когда я не мог собрать стул из Икеи. Как ты засыпала, уткнувшись мне в плечо. Всё это я носил в себе даже тогда, когда внешне казался отстранённым. Мужская память — не в словах, а в ощущениях. И они остались.
Мы ушли друг от друга не потому, что не любили. А потому, что не смогли услышать друг друга. Ты требовала слов, я прятался в поступках. Ты хотела разговоров, а я отвечал поступками — покупал, чинил, носил, решал. Но ты не замечала. А я не объяснял. И, наверное, в этом мы и потерялись.
Я молчал после развода, потому что срывал голос внутри себя. Потому что каждый разговор с окружающими превращался в выяснение, кто виноват. А я не хотел никого винить. Не хотел разбирать тебя по косточкам. Ты была моей женой. Моей женщиной. Моей мечтой. Я не хотел превращать любовь в спор.
Ты говорила, что я бесчувственный. Что меня ничего не волнует. А я просто научился прятать боль. Нас так учили — быть стойкими, молчаливыми, не ныть. Мужская тишина — это не пустота. Это как броня. И под ней — всё то, о чём я тебе сейчас пишу.
Пустота и холодные стены
Ты знаешь, любимая, как тяжело идти домой, где тебя никто не ждёт? Как больно разговаривать со стенами в пустой квартире? Как тяжело засыпать, заставляя себя это делать, не чувствуя твоего тепла рядом?.. Иногда я лежу в темноте и представляю, что ты просто ушла на кухню за водой. И вернёшься. Но тишина отвечает мне тишиной.
Я никому не рассказывал, как мне было плохо в первую неделю без тебя. Как я спал ночью в твоём халате. Как я сидел с телефоном в руке, перечитывая наши переписки. Как я слышал твой смех в своих воспоминаниях и сжимал зубы, чтобы не заплакать.
Я вспоминал, как мы ждали ребёнка. Как я трогал твой живот, чувствовал, как он толкается, как разговаривал с ним через кожу. Я так хотел быть для него настоящим отцом. Я и сейчас хочу. Даже если он живёт с тобой. Даже если ты не всегда позволяешь мне быть рядом. Я всё равно здесь. Рядом. Пусть и молча.
Тогда мне не хватило мудрости. Мне не хватило слов. Но я помню каждую деталь. Как ты заснула в машине после УЗИ. Когда я носил твою сумку, пока ты не видела. Я боялся не справиться, но делал вид, что уверен.
Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь снова говорить. Не формально, а по-настоящему. Но я хочу, чтобы ты знала: моё молчание — не равнодушие. Это была моя боль, моя вина, моё одиночество. Неумение быть слабым, когда нужно было просто сказать: «Я не справляюсь. Помоги мне».
Прости, если это письмо слишком позднее. Или слишком личное. Мне просто нужно было сказать тебе это. Хоть раз.
С уважением,
тот самый, который всё ещё помнит, как ты говорила: «Ты — мой».
